1. Никогда не пытайтесь понять, что она думает — это невозможно! Юркевич не поддается никакому анализу в принципе.
   
2. Юркевич обладает знаниями по физике на уровне девятого класса. Помимо этого, у нее есть внучка лет девяти, поэтому все математические знания, получаемые человеком в этом нежном возрасте, должны быть идеалом любого студента, и практически на любом семинаре упоминается, какие же именно два числа она умеет складывать и умножать.
   
3. Если вы всю прошлую жизнь жили в окружении нормальных людей, то теперь придется забыть об этом славном времени. Разговаривать с Юркевич чрезвычайно интересно и занимательно. Никогда не задавайте ей сложных вопросов! Она может забыть то, что вы начали задавать полминуты назад, и, покопавшись в ворохе каких-то бумажек, вновь повернувшись к вам, спросить: «А вы что хотели?» Полезно все время носить с собой табличку с вашими ФИО, группой, информацией о том, ходите ли вы на курсы или же нет (если да, то в какие именно дни и в какое время), оплатили ли вы последний квант курсов (квант — это четыре занятия, стоимостью примерно 600 рублей).
   
4. Серьезно относитесь к семинарским занятиям! Юркевич готовилась к ним за много лет до вашего рождения, и труды тех лет до сих пор хранятся в кожаной сумке, которую она никогда не выпускает из рук. Все решенные задачи написаны на папирусе толщиной не более 0,1 миллиметра. Из вороха папируса трудно выбрать нужную задачу, поэтому на это уходит не менее 5—7 минут. После того как задача определена, вызванный по кондуитику (нежное название журнала с оценками студентов) начинает полностью заполнять графу «Дано» на доске, с точностью до веса и заряда электрона, взятых из шедевра физической мысли, — методички под редакцией К. Б. Юркевич. Затем настает время списывания решения задачи из того самого папируса, который Юркевич предоставляет отвечающему на некоторое время. Заканчивается этот процесс обязательной подстановкой цифр в конечную формулу. Юркевич предпочитает все считать примерно и без калькулятора, поэтому ответ чаще всего не совпадает с ожидаемым. После этого следует просьба досчитать все дома. Чтобы сорвать семинар, необходимо просто спросить, как записаться на курсы, сколько будет коллоквиумов, какую оценку можно с них получить «автоматом». Пятнадцатиминутное объяснение всей этой зверской системы студенты выучивают наизусть, так как без этого вступления не обходится ни одна из первых десяти-пятнадцати лекций.
   
5. Организм Юркевич в силу неземного происхождения не приспособлен к мелу. Мел, проникая через кожу, действует на нее как наркотик или яд, что наглядно демонстрируется на семинарах, где без мела ей все же не обойтись. Поэтому лекции Юркевич читает по такому же папирусу, что использует и для решения задач. Она подкладывает его под проектор, подключенный к ряду заплеванных мониторов, висящих под потолком. Очень часто можно разглядеть результаты ее чаепития (круги от чашки) или поедания каких-нибудь овощей, корки и мякоть которых иногда закрывают буквы в формулах. Также можно удостовериться в том, сделала ли Юркевич маникюр и какой цвет ногтей ей в этот день приглянулся. Можно выкрикнуть какой-нибудь вопрос, в ответ последует заученный текст. Если же задать его еще раз, то после некоторых препираний тот же текст будет озвучен заново. Крик какого-нибудь домашнего животного (например, хрюканье) выбивает ее из душевного равновесия минут на шесть.
   
6. После того, как со студентов срублены бабки, наступает время коллоквиумов для тех, кто ходит на курсы. Написать их можно на «зачет» и на «зачет с плюсом», то есть на «три» и, как она любит говорить, на «тенденцию на „четыре“». Задачи в билетах — из числа тех, что решаются на курсах, поэтому их можно просто отшпорить, а потом вытянуть нужную. С теорией посложнее, тут надо уметь списывать не слово в слово: теория должна выглядеть как смесь русского языка с одним из языков ближнего зарубежья, только тогда Юркевич поверит, что это не списано. Если же изложение теории грамотно, то предстоит так называемая беседа, на которой надо внушить ей, что ты все знаешь. Лучше заучить пару фраз по ее методичке, а потом их пересказать. Главное правило — не давать ей говорить и рулить ситуацией, во всем с ней соглашаясь и потакая всем ее замечаниям. Рекомендуется пользоваться не только материалами по физике, но также раздобыть учебник по истории, второй том «Войны и мира» и последний номер журнала «Свиноводство»: сфабриковать около тридцати физико-математическо-историческо-литературно-бредовых шедевров человеческой мысли, прочтение которых не вызовет у Юркевич никаких сомнений в вашей добропорядочности и физической квалификации.
   
7. Чтобы попасть на экзамен, необходимо сдать две расчетки. Юркевич может однажды прийти на семинар и сказать, что «они там на кафедре решили, что расчетку надо было сдавать неделю назад». Это для Юркевич абсолютно нормально и в следующем семестре особого удивления не вызывает. На проверку сдаваемых тетрадок она принципиально уделяет не более 20—25 секунд, лишь посмотрев на покемона или Бритни Спирс на обложке, а также полистав страницы и тем самым удостоверившись, что полиграфия хорошая и тетрадь в клеточку, а не в линейку. На разбор содержимого ее не хватает, и она чаще просто спрашивает, сколько вы задач решили. Тут можно назвать любое число, после чего Юркевич заполняет соответствующую графу в журнале.
   
8. Не забывайте, что бог и всевластный благодетель на кафедре физики — Геннадий Георгиевич Спирин (или Спиртин, в студенческих кругах). Спирин — душа прерий. Перед этим человеком преклоняются все, ибо даже зарплата Юркевич зависит от него. Если вы хотите позлить ее, просто зайдите к Спирину в кабинет и попросите вызвать Юркевич: мол, она лабы обещала проверить и не пришла. Проделавшая путь через всю Москву, Юркевич, не найдя желающих защитить лабы, накинется на первого знакомого, кто попадется на ее пути. Основным аргументом будет являться то, что ее напрасно заставили накинуть «шубейку» и оторваться от более важных дел, таких как развешивание елочных игрушек и украшение комнаты перед Новым годом серпантином и гирляндами, создающими дух праздника. Все последующее время Юркевич будет публично допытываться, кто же именно нажаловался на нее, пытаясь тем самым разоблачить безобразника и свести его физическую судьбу на нет.
   
9. В жизни Юркевич довольно беззащитное существо, поэтому устранить ее довольно просто всеми известными методами, но на это пока никто не решался в силу сострадания к годам ее, хотя студентами давно разработаны некоторые достаточно безобидные и ненаказуемые способы ее ликвидации. Вот их некоторые примеры:
   • Юркевич всегда ездит на лифте и никогда не ходит по лестнице. Поэтому можно задавить ее в лифте, если туда зайти всей группой.
     
   • Захрюкать ее до смерти на лекции, причем хрюкать из разных концов аудитории.
     
   • Обмазать ее мелом (правда, ее внеземное происхождение и непереносимость мела всего лишь гипотеза).
     
   • Сломать проектор, которым она пользуется для чтения лекций.
     

Автор: Надежда К.
Опубликовано: 2003 г.
За контрольные работы у меня были «пятерки», и я не особо беспокоилась, когда пошла отвечать ей на экзамене. Но она меня быстро обломала. Хотела «трояк» всандалить, но мне нужна была стипендия. Проведя пять дней над конспектами, прихожу на пересдачу. Беру билет, сажусь готовиться, а она в это время другого студента дерет. В течение часа продолжалось следующее: она ему — вопрос, он ей — ответ не раздумывая. Я сижу, умиляюсь, думаю о том, какая же бывает концентрация знаний в одной голове. Но на чем-то ей удалось его подловить. «Вы это не знаете?!» — сказала она и отправила парня куда подальше. Не надо объяснять, в каком настроении я к ней села. Мучила она меня часа полтора на эту гребаную «четверку». Когда вышла, пила неделю.

Автор: А
Опубликовано: 2004 г.
Ей до всего есть дело. Она извертится, как не знаю кто, чтобы показать, какая она справедливая, чудесная и все такое.
Она — старая жопа. Я у нее не учился, но пятиминутного разговора с ней мне хватило, чтобы сделать такой глубокомысленный вывод.
Ей интересно, зачем Спирин принимает двоечников, кто пыхтит в коридоре, как Бондарев принимает экзамен за 25 минут и кто сказал за спиной «Физика — говно». Она разговаривает с шестью людьми одновременно и не замечает данного факта. Как же, она — Юркевич! Кира Борисовна разрулит любую проблему. Старая чудаковатая пельменина.

Автор: Shakal
Опубликовано: 2004 г.
Если вы увидели однажды в расписании фамилию Юркевич, то я вам желаю удачи в личной жизни. Это самая матерая женщина во всем институте. Если у вас нет оригинальных лекций в исполнении К. Б., то вы никогда экзамен не сдадите. Это, конечно, не относится к людям, ходившим на курсы, — им она ставит «три» просто так.
На консультации она сказала: «Эти деньги ко мне не относятся. Они все остаются на кафедре. И вы не думайте, я с этих денег ничего не получаю».
У меня был билет, который я рассказывал несколько раз на экзаменах по физике. Я написал все как обычно, но К. Б. сказала: «Это все не правильно. Вы ничего не понимаете по этой теме. Это серьезная заявка на „двойку“». Я, конечно, все понял сразу и сказал: «Ставьте мне „два“, я приду в следующий раз», и находился в шоке в течение двух дней. До сих пор не понял, что было не правильно. Потом я взял оригинальные лекции в исполнении К. Б. и понял, что у нее было по-другому.
Так что пишите все лекции. Списать на экзамене можно, но только с лекций К. Б. Никогда не покупайтесь на ее фразу: «Я на экзамене разрешаю смотреть в лекции». Если вы хоть раз подсмотрите, то она по вашему билету не задаст ни одного вопроса.

Автор: Di_Oxyd, di_oxyd@mail.ru
Опубликовано: 2004 г.
С этой замечательной старушкой судьба свела меня на втором курсе. Оставался последний семестр физики, и нам вместо Спирина подсунули КБЮ. Мы, конечно, очень расстроились. Тем более, что неоднократно слышали, как студенты, уже побывавшие у нее, трепетно называли ее «Строгой и Принципиальной Преподавательницей». Конечно же, были и более краткие и емкие характеристики, но их и так каждый знает — уточнять не буду.
Как водится, на лекции я ходил так, что… не ходил. Но на последнюю все-таки пришел. КБЮ заседала внизу и давала нам экзаменационные вопросы. Слегка подкалывала при этом студентов, не скрывая своего превосходства. Одна из фраз КБЮ особенно врезалась в память. Ей, конечно, предшествовала очередная тирада, что мы, дескать, все равно ни хрена не сдадим. Короче, в один прекрасный момент Кира Борисовна ненавязчиво поинтересовалась: «Та-ак!  А не могли бы встать те, кто не ходил на мои лекции?..» А потом, захихикав, спохватилась: «Ой, да что это я? На экзамене и так все увижу!»
Следует отметить, что по физике у большей части моей группы были «автоматы». А я, в принципе неплохо знающий этот предмет, совершенно некстати прогулял контрольную, и «автомат» мне, следовательно, не светил. И я из последних сил напрягался - учил всякие там уровни Ферми, металлы-неметаллы и пр.
Феерическому шоу на экзамене КБЮ положила начало уже в первые минуты. Я, как и все остальные потенциальные «смертники», получил билет и сел готовиться. В это время Кира Борисовна вежливо предложила: «Кому билет не понравился, тот может его сейчас поменять!» У тех, кто повелся на эту ботву, дальнейший диалог протекал в следующем ключе:
Студент:
— Вот, Кира Борисовна, можно я поменяю билет?
КБЮ:
— Ка-ак?! Вы не знаете таких простых вещей?! Ну, это — «два»!
Не помню, ставила ли она на самом деле двойки за это или нет, но развела, согласитесь, красиво.
Следующая часть шоу предназначалась нашим «автоматчикам». КБЮ злостно не принимала такое явление, как «автомат», и тем более от Спирина. Те, у кого хватило мозгов взять «хорошо» вместо положенного автоматом «отлично» откупились минимумом нервов и вопросов. Но были и выпендрежники! Такие, кстати, получили «парашки» или, что еще более позорно, — «удовлетворительно». Схема была та же, как и в случае замены билета. («Ка-ак?! Вы не знаете, что такое уровень Ферми?! Ну, это — „два“!»)
Я решил задачу, подхожу к КБЮ. Она внимательно и строго смотрит на решение: «Неправильно!» И с чувством превосходства отворачивается. Я бегу на место, решаю заново, проверяю. Тот же ответ! Подхожу опять. КБЮ опять меня посылает. На третий раз я уже взбесился и чуть ли не со словами «Что за на хрен!» убедил КБЮ снизойти до меня и моего билета. Оказалось — все правильно!.. Признав свое поражение, Кира Борисовна принялась меня гонять по всей теме. Но так просто я не сдавался.
Ответив все, что только можно, я уже начал надеяться как минимум на «отлично». Но КБЮ, которой, видимо, претила сама мысль поставить что-либо отличное от трояка, с несказанной радостью заявила мне: «Ха-а!  Да ты же контру прогулял! Четыре! И скажи спасибо, что не три!» Вот такая КБЮ «Строгая и Принципиальная Преподавательница».
Вместо послесловия.
Мой друган на ее семинаре как-то раз достаточно громко высказал какую-то сентенцию насчет «глубокого климакса преподавания». Экзамен он сдавал потом долго… Все решил букет цветов и швабра. Уборка стоила «трояка»!